Опрос для настоящих мужчин
Студенты НИУ ВШЭ-НН проводят социолингвистическое исследование скорости речи. Очень просим пройти данный опрос, если вы мужчина 26+ лет.
Студенты НИУ ВШЭ-НН проводят социолингвистическое исследование скорости речи. Очень просим пройти данный опрос, если вы мужчина 26+ лет.
Иногда создается впечатление, что корректоры больше никому не нужны. С одной стороны, есть спелл-чекеры, которые неплохо справляются с основными проблемами. С другой, привычка читать мессенджеры и соцсети размывает уважение к правилам: побеждает подход «понятно, и ладно», указывать на чужие ошибки неприлично… Но представить себе качественный текст без корректуры по-прежнему невозможно. О незаметной работе, в которой есть свои вызовы и удовольствия, рассказывает корректор Грамоты Марк Кантуров.
Я окончил Новосибирский государственный педагогический университет по специальности «Издательское дело и редактирование». В НГПУ очень сильное филологическое направление, и я получил хорошую базу, на которую опираюсь до сих пор. Все, что связано с работой с текстами, нам преподавали глубоко и вдумчиво.
После университета я защитил кандидатскую на тему речевых жанров. Но наукой заниматься в итоге не стал — в основном по причинам экономическим. Подрабатывать корректором я начал, еще учась в университете. Изначально я корректор широкого профиля, у меня есть опыт работы с самыми разными текстами, включая упаковки зубной пасты и статьи про стройку и ремонт. Отдал дань научным и учебным текстам. Сотрудничал с «ЛитРес», с «2ГИС», с Центром подготовки руководителей и команд цифровой трансформации ВШГУ РАНХиГС. Сейчас я много работаю с медиа — бумажными и электронными.
В разных изданиях приходится решать разные задачи. Когда вычитываю статьи для «Русского охотничьего журнала», думаю о том, по какому справочнику проверить корректность названия газели Соммеринга или обозначения калибров патронов.
При работе с текстами для брендингового агентства нужно учитывать маркетинговую специфику, в том числе рекламный синтаксис.
Когда корректирую статьи для Грамоты — возвращаюсь к более строгому подходу, который в публицистике и тем более в рекламе часто считается излишним.
Но больше всего я люблю работать с книгами. Я изначально по профессии специалист книжного дела, и книги — это моя страсть. Я сотрудничал с «Эксмо», с «Детской и юношеской книгой», с «Самокатом», с разными локальными издательствами и авторами. Очень долго я проработал с издательством «Манн, Иванов и Фербер». Мне посчастливилось быть причастным к изданию многих прекрасных книг, как художественных, так и научно-популярных. Могу назвать, например, мемуары Урсулы Ле Гуин «Время, занятое жизнью». Или «Сверхдержавы искусственного интеллекта» Кай-Фу Ли. Долгое сотрудничество связывает меня и с отдельными авторами.
В общем, я человек, который выбрал себе профессию в юности и остается ей верен. И сейчас мой корректорский стаж составляет уже, страшно подумать, больше 17 лет.
В каждом из моих мест работы была своя редакционная политика, и главное — их не перепутать. Начинал я еще по правилам «старой школы» — с обязательной вычиткой на бумаге, с использованием корректорских знаков, со множеством тонкостей вроде отбивки знака процента от цифры на полукегельную, о чем сейчас почти никто не помнит. А после этого были рекламные медиа и публикации в соцсетях, где не видят разницы между кавычками и знаками секунды, зато «Торговый дом» обязательно должно писаться с прописной, и не важно, что там говорят правила.
В каком-то смысле я чувствую себя на границе двух миров: для «старой школы» я недостаточно дотошен, а для современного быстрого подхода бываю чересчур зануден.
Впрочем, занудство — это необходимая профессиональная компетенция корректора. В итоге я выработал гибкий подход: в каждой организации стараюсь проявлять ту степень придирчивости, которая здесь уместна. У меня есть стандарты, которыми я не готов поступаться ни при каких обстоятельствах. Например, я не готов мириться с использованием дефиса вместо тире или с неправильной формой кавычек. Но во многом я смотрю на сложившуюся в организации практику и на ее потребности.
Так, в одном из журналов до сих пор принято использовать знак минуса (так называемое короткое тире) вместо тире — и я это принимаю. Где-то тексты должны писаться с ё — тогда я прогоняю их через программу-ёфикатор; где-то — без ё, и тогда я убираю ее автозаменой. К вопросам свободного выбора относится и вопрос, стоит ли брать в кавычки названия, написанные латиницей. Для меня важна редполитика, и если я прихожу в организацию, где ее нет, я стараюсь способствовать ее появлению (и зачастую даже пишу ее сам).
Наиболее болезненный вопрос — это правила набора и верстки, то есть вторая корректура. Именно здесь много профессиональных тонкостей, которые зачастую просто неизвестны людям без профильного образования и не кажутся им важными. Что же до орфографии и пунктуации, то заказчики обычно доверяют корректорам, а корректоры — учебникам и справочникам. Хотя и тут достаточно спорных мест.
Поскольку я работаю в основном с электронными текстами, справочниками мне тоже удобнее пользоваться электронными. Один из самых активно используемых — это, конечно, Грамота, я захожу на нее каждый день и не по одному разу. Мои любимые разделы — проверка написания слова и «Справочник по пунктуации». Очень часто я заглядываю в ответы справочной службы. Если словари и справочники меня не спасают, что бывает с новыми словами, зачастую жаргонными, приходится идти в поисковик и смотреть там на речевую практику.
В том, что касается правил набора и верстки, библия корректора — это, конечно, справочник Мильчина. Он есть у меня в бумажном виде.
Также я часто пользуюсь бумажным словарем «Прописная или строчная». Из электронных справочников в ходу еще словарь сокращений, «Переносы для гурманов» (необходим, когда проверяешь верстку бумажных книг), а также в некоторых случаях словарь синонимов — когда нужно предложить редактору замену повторяющегося слова, а мозг подводит. Ну и, конечно, я читаю множество телеграм-каналов о русском языке — но это уже для поддержания общего тонуса.
Мой опыт общения с заказчиками был очень разным и в целом зависел от сферы, в которой я работал. В целом корректура редко вызывает вопросы: для всякого исправления есть правило, на которое можно сослаться. И мои редакторы обычно доверяют моей компетентности. Изредка мне задают вопрос, почему так, а не эдак, я пишу длинное подробное объяснение со ссылками на Грамоту, Розенталя и Мильчина (ну или объясняю ход своих мыслей, если нет готового правила, — впрочем, в такой ситуации мы обычно с редактором принимаем решение вместе), и этого достаточно.
С авторами книг, над которыми я работал, у меня никогда не бывало проблем. Корректор не покушается на стиль и слог, его задача — сделать текст грамотным.
Где возникали сложности, так это в рекламной сфере. Зачастую рекламу заказывают люди, хорошо разбирающиеся в бизнесе и плохо — в языке: «Я считаю, что должно быть так, и неважно, что там написано в вашем Розентале». У меня были случаи, когда заказчик отказывался платить деньги, если его запятую не вернут в союз «для того чтобы» в начале предложения. К счастью, сейчас я почти не работаю с рекламными текстами и такое в моей практике бывает редко.
Из всего, что нам преподавали в университете, правило, что текст должен быть оформлен единообразно, отпечаталось в моем сердце сильнее всего. Так что моя священная корова — единообразие. Это — показатель качества, вдумчивой работы над текстом. Даже если это единообразие ошибки или спорного случая, если оно последовательно повторяется в тексте, это может означать, что такова осознанная политика издательства (как, например, с пресловутым «коротким тире»), что в это вкладывается дополнительный смысл и таков авторский замысел… в худшем случае — что у корректора в этом конкретном месте пробел в знаниях. Но отсутствие единообразия говорит о том, что выпускающей организации на качество текста просто наплевать.
Поэтому я всегда обращаю внимание на то, нет ли в тексте разных кавычек, разных тире, одинаково ли оформлены единицы измерения, есть ли последовательная система оформления численных значений (буквами, цифрами, частично буквами и частично цифрами — и от чего это зависит). И иногда привести текст в порядок в этом отношении бывает нелегко. Например, когда речь идет о большой переводной книге и разные ее части переводили разные переводчики. Бывают даже расхождения в транскрипции имен или названий — и за этим тоже надо следить.
В корректорской работе, как и в любой другой, есть внутренние и внешние сложности. Внутренние можно назвать скорее особенностями, это просто специфика работы. Одну из них прекрасно, на мой взгляд, сформулировала моя коллега Юлия Исакова: в нашей профессии есть единственный способ расти над собой — узнавая, что все время до этого ты лажал. Когда ты узнаёшь особенно заковыристое правило, ты одновременно понимаешь, что кучу книг до того выпустил с ошибками. Не самое приятное понимание. А еще наша работа невидима. Читатель не узнает, сколько опечаток ты выловил в тексте — он увидит только ту единственную, которую ты пропустил, и с возмущением скажет: «Куда смотрел корректор?»
Для меня самыми сложными являются внешние обстоятельства: работа с неадекватными заказчиками и фактор денег.
В начале карьеры мне приходилось работать в местах, где корректору, чтобы заработать достаточно, нужно было вычитывать по десять — двенадцать авторских листов в день. Конечно, о качестве этой корректуры говорить не приходилось. Да и престиж профессии невысок — многие вообще не понимают, зачем нужен корректор и почему бы его функции не выполнять редактору.
Неожиданно некоторые сложности доставляет и лингвистическое образование. Самая ценная мысль, которую я извлек из лингвистики применительно к редакторско-корректорской деятельности, заключается в том, что правила, во-первых, меняются, а во-вторых, в принципе не бесспорны. Помимо простых и однозначных правил вроде «жи-ши» и «-тся/-ться» в языке — особенно в пунктуации — существует много темных мест, по поводу которых в научных школах согласья нет. Я помню это ощущение: нельзя просто так взять и ответить на вопрос «Как правильно?». Потому что ответ может быть «Смотря к какой научной школе вы принадлежите».
И вот это чувство неопределенности, вариативности, гибкости языка — в том числе и в области «нормативного регулирования», то есть правил — это неизбежная составляющая мировосприятия лингвиста, но очень неудобная штука для корректора. И, с одной стороны, благодаря этому знанию я могу отследить в тексте довольно тонкие вещи, вроде авторского использования пунктуации, и обосновать то или иное свое решение в правке. А с другой, это же знание дает ощущение чрезмерной гибкости и недостаточной настойчивости: может быть, думаю я, мне нужно с автором быть пожестче и подходить к вопросу строже?
Кому-то, наверное, эта работа покажется скучной. Но мне нравится работать с языком. В корректуре есть свои невидимые радости, когда вылавливаешь коварную опечатку, которую не заметил бы спелл-чекер. Свои детективные расследования, когда бегаешь по словарям, пытаясь выяснить, как правильно оформить особенно темное место. Удовольствие от наблюдения за тем, как устроен текст, вплоть до мельчайших деталей, — как работает каждая запятая и почему здесь автор вместо запятой выбрал тире. Большое удовольствие есть и в том, чтобы сделать текст чистым и ясным, помочь автору выразить мысль или спасти его от досадного ляпа.
А особенно я люблю эту работу за то, что благодаря ей я прочитал множество прекрасных книг, узнал много нового о вещах, которыми, может быть, вовсе не стал бы интересоваться, и даже получил какое-то количество новых навыков.
У каждого корректора, конечно, есть свой список забавных опечаток вроде социальное и семенное положение, калан сети центров обслуживания или платил заплату. Но больше меня интересуют не смешные опечатки, а задачки, которые ставит передо мной текст.
Вот, скажем, предложение Очень часто профессиональные охотники на словно имели штуцеры под этот патрон. На первый взгляд кажется, что в предложении остался «артефакт» от предыдущих формулировок. Уберем это «на словно» — и все будет в порядке. Но нет, автор не «артефакты» не убрал, а перепутал порядок букв в слове: Профессиональные охотники на слонов имели штуцеры под этот патрон.
А вот пример неверного употребления слова в переводной книге о менеджменте: Наверное, вы не просто так сообщаете неприятную новость о своем уходе команде? Наверняка устраиваете отходную... Переводчик перевёл, редактор пропустил — а корректор заметил и пишет примечание: «Может, всё-таки имелась в виду „отвальная“ — прощальный банкет? А то „отходная“ — это поминальная молитва».
Для тех, кому хочется веселых историй про язык, у меня обычно заготовлена подборка шокирующих фактов из словаря: рукола пишется с одной к, кол-центр — с одной л, а плей-лист — через дефис. Даже людей с высоким уровнем грамотности это неизменно удивляет — а профессиональный корректор как раз такие вещи знает. Хотя, возможно, и имеет по этому поводу собственное мнение — скажем, плей-лист лично я писал бы слитно. Но в данном случае мнение словаря важнее.
Марк Кантуров, корректор и литературный редактор Грамоты
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Хочу немного остановиться на организации занятий.
Расписание занятий.
Как часто нужно заниматься?
Идеальное расписание – 6 раз в неделю из них чередуются 3 урока и 3 повторения.
То есть сегодня вы изучаете новый материал. Завтра вы повторяете слова и буквы с помощью игры из последнего урока. Затем вы пишите все слова и буквы. Смотрите, что у ребёнка плохо получается, трудные элементы прописываете ещё раз. На следующий день изучаете материал нового урока. Затем снова повторяете с помощью игры, пишете всё из последнего урока, пишите то, что получалось плохо на более ранних уроках.
Постепенно материал накапливается. В повторение включаете всё с последнего урока, а с предыдущих уроков только то, что плохо получается. И в целом наблюдайте, как пишет ребёнок. Если видите, что раньше какую-то букву писал правильно, а потом она у него испортилась, то тоже включайте её в повторение.
Разумеется, такое расписание подойдёт, если родители или ближайшие родственники сами занимаются с ребёнком, есть возможность заниматься каждый день, и занятия бесплатны.
Если вы репетитор, то заниматься надо 2 или 3 раза в неделю. В начале урока уделяете минут 10 повторению, затем новый материал. Перед уроком просматриваете, что ребёнок писал на прошлых уроках, и выносите в повторение то, что плохо получается. Если у ребёнка и родителей есть стремление заниматься больше, то можно дать прописи на дом писать и ссылку на игру скинуть, но по моему опыту домашнее задание выполняется редко. Я обычно его не даю.
Учебные материалы.
Помимо статьи я составляю «рабочую тетрадь». Рабочая тетрадь – это вордовский документ, куда я помещаю материалы для тренировки чтения, письма, карточки со словами, кроссворды и прочее. В статье обязательно есть ссылка на этот документ. Вы его скачайте, его можно распечатать полностью или частично, можно подредактировать на ваше усмотрение.
Также в каждой статье есть ссылка на игру, которая нам помогает запоминать буквы и слова. Например: https://wordwall.net/ru/resource/71250959
В игру можно играть в разных «шаблонах» пока не надоест. Расскажу подробнее:
Справа есть меню, где можно переключить шаблон:
Нажимаем «показать всё» и видим все варианты этой игры.
«Флеш-карты» – самый примитивный шаблон, я его иногда использую только для первичного ознакомления с новыми словами.
Шаблоны «Сопоставить», «Открой поле», «Викторина», «Найди пару», «Случайное колесо» среднего уровня сложности. В основном пользуюсь именно этими шаблонами на выбор ребёнка. Также сами наблюдайте, что ему понятней, как лучше получается.
Шаблоны «Угадай буквы» и «Поиск слов» более трудные. Если видите, что ребёнок знает хорошо, то можно применять их.
Шаблоны «Совпадающие пары» и «Перевернуть плитки» обычно не использую, не вижу в них никакой пользы.
Ниже, под экраном с игрой есть вот такая панель:
Здесь вы можете выбрать оформление игры, которое вам нравится. Мои ученики обычно сами выбирают. Но вы следите за тем, чтобы ребёнку был понятен шрифт. На первом этапе обучения шрифт очень важен, иначе начинают путать буквы.
И, наконец, прописи. В рабочей тетради я даю фрагменты прописей. Для кого-то этих двух строчек будет достаточно, для кого-то нет. Чтобы составить пропись для отработки под конкретного ребёнка, нужно воспользоваться вот этим сервисом: https://www.worksheetworks.com/english/writing/handwriting/print-practice.html
Здесь вы вводите любые элементы на ваше усмотрение, скачиваете, печатаете.
Можно сделать пропись вручную. Берём лист в клетку и пишем аккуратно. Если нужно, чтобы ребёнок обводил, то пишем карандашом, он обведёт ручкой. Если нужно, чтобы писал сам, то пишем ручкой, а строчкой ниже ставим точки под каждым словом или буквой. Вот так:
Важно писать именно под образцом, а не следом за ним.
Вот так, я считаю, неправильно:
Чем дальше ребёнок удаляется от образца, тем хуже он пишет. Под образцом всегда пишут лучше, чем после образца.
Первый урок с четырьмя буквами и словами уже есть в публикациях.
Мой канал на Дзен: https://dzen.ru/id/62ebcdd1ba34ab7049c50c64?share_to=link
И на Рутуб: https://rutube.ru/channel/24084778/
Я не понимаю, в чем проблема называть просто на русском Кыргызстан и Беларусь. В обоих странах русский язык имеет статус официального. В Бишкеке жил лично, там на русском даже больше говорят, чем на кыргызском. В Беларуси не был, но думаю, что так же. Кыргызстан -- это название страны на русском языке по версии этой страны
Как решаются проблемы в остальном мире:
-- Нам надоело, что мы по-английски читаемся, как индейка (Turkey). Да и т.к. мы тоже используем латиницу, но с другим произношением, звучит совсем не похоже на самоназвание. Можно мы на английском будем писаться Türkiye?
-- Да вообще не вопрос
Заметьте, в Турции англ не является официальным, на нем говорят процентов 20, а по-английски они хотят назваться с буквой, которой нет в английском алфавите
Спустя месяцы уже и в википедии, и на картах и в выпадающих списках на сайтах переименовано
Как это у нас:
-- Мы очень любим ваш язык, мы тоже на нем говорим, сделали его официальным наравне с кыргызским, в столице он даже намного популярнее. Но мы даже на русском называем свою страну Кыргызстан. Можно сделать это нормой на русском
-- Нет! Не трожьте наш священный язык! Как хотим, так и говорим! Право имеем!
-- А можно мы тогда пару русских улиц переименуем и русский язык из школ уберем?
-- Слыш ты чо ты чо вообще ты че наш язык не уважаешь?
Тут вопрос даже не кто больше права имеет, а банального уважения к соседу
Нам-то зачем держаться за название, которое неприятно гражданам этой самой страны, вы можете объяснить?
Сразу говорю - во-первых, точного ответа не будет, а во-вторых, версии в стиле "Фиктивный Инвалид Лагерей Особого Назначения" мы даже не начинаем рассматривать. Подобные штуки всегда придумывали к уже существующим словам.
Рассматриваем адекватное.
🤵🏼 Было (и есть) слово "фелон" ("фелонь", "фелоний"), которое означало ризу священника, верхнюю одежду такую. Слово греческое, русскому уху интуитивно не понятное, и, возможно, труд священника уставшему крестьянину казался бездельничанием, оттуда и возникло новое значение.
👩🏻🎨 С другой стороны слово "фелон" встречается в словаре галлицизмов, где означает уже "бездельника", и выводится из французского "filon".
Тут требуется копнуть во французский. Слово "filon" действительно существует, но означает "пласт, жилу" в геологическом плане. Есть глагол "filonner" c переводом "искать выгодную ситуацию, изворачиваться", видимо, изначально означавший "искать золотую жилу", и от него "filonneur", то есть "искатель выгоды", ну или этой самой золотой жилы.
Учитывая, что из французского к нам действительно пришло много слов, а от поисков выгоды до лентяйства проложить логическую нить не так трудно - почему бы и нет. Тем более, что в Словаре русских народных говоров указано несколько значений слова "филон", по которым прямо-таки можно проследить эту нить.
Первое значение - "хитрец, пройдоха", то есть, считай, французское оригинальное. Вторым значением указан "попрошайка", что тоже вписывается, и только третьим значением - "бездельник". Видимо, вот так, трёхступенчато и шло развитие значения в русском языке.
🛖 И ещё одно значение, самое редкое - "филон" или "филоны", так в некоторых регионах называли полати в избе. Например, "Посумерничаем, полежим на филонах". Происхождение слова тут найти мне не удалось (но сам факт того, что оно на "ф" исключает славянское), то есть либо это развитие греческого, либо французского слова.
Известно, что названия цветов возникают в языке всегда в одном и том же порядке.
На первых порах развития общества это лаконичное деление красок мира на темные и светлые, потом к ним в качестве яркого пятна добавляется красный. Следом возникают желтый и зелёный (в русском они даже происходят от одного и того же корня), только после этого наступает очередь синего, ну а дальше уже расцветает букет оттенков.
Относительную молодость остальных цветов выдаёт их заимствованный характер в большинстве языков ("фиолетовый", "оранжевый", "лиловый") либо очевидное происхождение от типичных предметов ("сиреневый", "голубой", "коричневый").
Интересный факт: лингвистические данные показывают, что финны и эстонцы столкнулись со славянами на этапе, когда синего у них ещё не было, потому что по-фински и по-эстонски этот цвет называется "sini".
А вот южные финно-угры, венгры, позаимствовали его у тюрков - "kék" (турецк. "gök", узб. "koʻk", башк. "күк", якут. "күөх", крым.-тат. "kök"). Причем видно, что и у тюрков это слово довольно "свежее", потому что в разных языках означает также "небо", и часто "зелёный", реже "серый" цвет.
Русский "синий" тоже не так уж однозначен. Его название родственно глаголу "сиять" (сербск.-цслав. "синути", словен. "síniti"), видимо, тоже из-за ассоциации с небом. В английском от того же праиндоевропейского *(s)ḱeh₁y- происходит слово "shine" ("сиять").
Английское и французское "blue" и "bleu" происходят от праиндоевропейского *bhel-, что тоже означало "блестеть", и дало в русском слово "белый", а в английском ещё и "black" ("чёрный"). У нас блестит, потому что светлое или горит, а у них - потому что сгорело и уже обуглилось, так скажем.